В поисках
Джулии

У Джулии много лиц, она все время перевоплощается, она неуловима. Мы все — актеры, персонажи, зрители, всё время находимся в поисках Джулии, бежим за чем-то, что ускользает, меняется, превращается. Что такое актерская сущность? Что такое театр? Постоянная вера в то, чего не существует. Что-то неумолимо неуловимое.

Джулия в первой части, где она вспоминает свою прошлую, утраченную  любовь к Майклу, делает театр из личной жизни. Все, что у нее есть внутри, она выкладывает перед зрителем и делает из этого представление, такой театр в театре. Все свои личные интимные переживания выставляет как предмет игры, играет со своей душой. Она берет самое интимное и сокровенное и делает из этого театр. Это собственно то, чем актёр и занимается на протяжении всей своей творческой жизни. Как актёр заплачет, если не всколыхнет что-то в себе?

Роджер, напротив, упрекает Джулию в том, что она берет чужие переживания и переплавляет в свои. Это обоюдоострый меч: с одной стороны актриса выставляет свои личные переживания на публику, а с другой стороны она вбирает в себя переживания своих героинь и переплавляет их в собственные, насыщает ими свою подлинную, не театральную любовь.  В чем сын упрекает Джулию? В том, что она неискренна.

А в конце концов во втором акте у нас вскрывается жестокая природа театра. Потому что Джулия из своей души вырывает настоящую любовь, как если бы всё это личное уже перемололось в муку, в пыль. То есть она остается полая абсолютно, вновь готовая меняться, играть, освободившись от груза земных чувств.

Эквилибристика души. Зритель видит на сцене не только шпагаты гибкого тела артистки, перед ним эквилибристика её души. Джулия все время страдает, не теряя при этом способности смотреть на себя со стороны. Два противоположных подхода: в театре она демонстрирует личные переживания и наоборот, в жизни, когда испытывает подлинные душевные муки, наблюдает за собой, изучает процессы сложного механизма театра, который пользуется человеческими эмоциями, чтобы переплавить их в символы.  Это её способность и есть эквилибристика души, это важно.

И конечно, надо всем любовь к театру и попытка его пощупать, почувствовать само понятие театра, ускользающее, временное, умирающее. Джулия живет для театра, она все чувства в жизни испытывает для того, чтобы воплотить на сцене. Это её конечная цель. Когда Роджер вопиет: «Но где ты? Доберешься ли до твоей души, если сорвать с тебя все твои маски?», — это он на самом деле говорит о театре, потому что сама его природа ускользающая, зыбкая, исчезающая. Театр живет только мгновение и растворяется, когда спектакль заканчивается. Не нужно изображать это, это будет реально перед зрителями совершаться, реальная актриса будет постоянно ускользать: то она будет похожа на Иру Гонто, то не будет похожа на Иру Гонто, то это будет одно, то другое. По сути, за что тут можно ухватиться? Сию секунду трюк театра совершается. То есть вы приходите, и перед вами актриса рождается и умирает. Вот она здесь и сейчас достает свои жизненные переживания и претворяет их, превращает их в театр сиюсекундно. Она не играет перед вами в какую-то актрису — перед вами живая актриса. Это трюк в трюке, потому что никакая актриса не должна играть никакую актрису: она выходит, и она есть. Актриса — это уже живое искусство, не написанное автором. Да, интересно. Театр — это не написанная автором вещь. Театр — это то, что возникает изнутри души. Автор только провоцирует, помогает, создает стаканчик, но саму воду, само движение вливает в него, конечно, актёр из глубины своей сущности.

Я сама думала, кто она такая Джулия Лэмберт. Я пыталась искренне найти этот образ актрисы, некой звезды некой английской сцены, но я все время сталкивалась сама с собой как с актрисой. Никогда не может актриса играть какую-то другую актрису, это масло масляное. Я не обманываю никого: вот я сейчас буду претворяться какой-то актрисой, а я перед вами – актриса. Просто это редкая возможность именно на этом материале это сделать. Любой другой материал вообще исключает присутствие актрисы: я — Антигона, я — Федра… Тут уже места Ире Гонто нет. Есть персонаж, и ты уж будь любезна выкопай архетипические какие-то вещи. Но когда ты играешь про театр, про актеров, и ты сам актёр, то зачем врать-то? В этом уникальность этого проекта. Алхимия театральная, сценическая происходит здесь сию секунду. И вот это, конечно, очень правдиво: ты выходишь и первое, что ты берешь, это откровенный разговор. Театр – это наша отправная точка, а дальше ты уже расставляешь фигурки на доске: режиссёр, муж, герой-любовник и я, Джулия Лэмберт, внутри этого «театра военных действий». Они все для нее шахматные фигурки. Один раз полюбив, потом много лет Джулия пользовалась этой любовью на сцене, чтобы играть чувства достоверно.